Не так давно разродился я заметкой об осознании своего места в социуме. По видимому, это не последнее, что я ещё напишу на тему - в голове одна за другой, кружась, сменяются мысли о добровольном рабстве и здесь я кое-что предпринял в связи с одной из них.
Суть в том, что с момента начала работы в государственных учреждениях, а точнее в акиматах (мэриях) уровня города и области, мне всегда старались привить мнение о том, что деятельность эта секретная. Внушалось, что мы имеем дело с секретными данными (так уж случилось, что изначально я занимался базами данных или работал на обеспечении их функционирования), в секретной сети, в секретном подразделении, в секретном здании. Соответственно, при получении набора данных я расписывался в документах о неразглашении, этот самый набор данных записывался на носитель или распечатывался на строго изолированном от обычной локальной сети компьютере сотрудника КНБ (комитета национальной безопасности), название подразделения на людях не произносилось, даже в закрытой комнате разговоры велись вполголоса с оглядкой на микрофоны прослушки, помещение зарешёчивалось и ставилось на вооружённую охрану, а вход в здание всегда был перекрыт сотрудниками полиции, прогоняющими посетителей через металлоискатель строго по пропуску.
Выше я не о суровых буднях разведчиков пишу, а об обычной работе государственного учреждения, где по определению не может быть ничего секретного. Нет ничего секретного в списке всех жителей Павлодарской области, да и страны в целом тоже. Нет ничего секретного в сети, которой соединены компьютеры людей, сверяющих полученный из Астаны список граждан с реальными документами, полученными из ЗАГС-а или по результатам подомового обхода, например. Нет ничего секретного в помещении, где установлены серверы обработки абсолютно открытых данных: заявлений граждан, промежуточных документов и ответов на запросы. Нет ничего секретного в нюансах настройки используемого аппаратного и программного обеспечения, по большей части "open source", кстати, чтобы об этом говорить вполголоса. Нет ничего секретного в работе гражданских государственных служащих любого ранга, чтобы изолировать их от жителей страны полицейскими заслонами.
Формально секретов в работе служащих государственных местных исполнительных органов нет - почитайте для понимания этого Конституцию страны - однако на практике пеленой секретности стараются прикрыть любую деятельность, от приёма заявок на ремонт водопроводных кранов в КСК, до текста соглашения акима области с иностранными инвесторами. Куда ни ткнись - самый обычный документ может оказаться ДСП (для служебного пользования) и показать его "посторонним", гражданам страны почему-то нельзя.
Все мы существуем в общественной среде и мыслим в более или менее едином русле, так и мне нагнетаемая секретность представлялась местами нелепой, но в целом вполне обычной и необходимой к соблюдению. Так, по привычке, я никому не говорил о том, что работал на поддержке баз данных жителей области в системе электронных выборов президента страны. Секретно потому что. Привычно не рассказывал никому, кроме родственников и близких друзей, что работаю сейчас начальником отдела администрирования сети и сервисов, имеющим доступ к вообще любой информации, что проходила и проходит через подключенные к сети компьютеры гражданских служащих местных исполнительных органов. Секретно потому что. Привычно не раздумывал, о том, что за последние пять-семь лет инфляция в сумме превысила 200% (субъективно), а моя зарплата осталась на прежнем уровне, 2007-ого года - мне же нельзя об этом было ни с кем говорить, секретно потому что.
Однако, работая над идентификацией рабского в жизни обратил внимание на то, что восьмой пункт, в котором упоминается "специальная идеология", отлично объясняет стремление работодателей (как в частном смысле, применительно к предприятию, так и в глобальном, на уровне государства) нагнать тумана секретности с целью ограничить коммуникации между сотрудниками и гражданами страны. Действительно удобно запретить обмениваться информацией определённого рода под предлогом её секретности, попутно достигнув через некоторое время снижения общего уровня готовности к откровенности, просто по привычке, препятствуя людям помогать ближнему, ввиду незнания ситуации, при всей величине абстрактного желания оказать содействие - принцип "разделяй и влавствуй" в действии.
Полагаю, что привычно храня в секрете обстоятельства бытия, скрывая квалификацию, опыт работы, уровень доходов и расходов я создал впечатление о себе как о человеке довольном занимаемым в обществе местом и даже бодро шагающем на вершины карьерного олимпа. Ничего подобного, карабкаясь по жизненным утёсам уже лет двадцать я частенько срываюсь вниз. Теперь понимаю, что глупая скрытность наверняка лишила меня возможности познакомится с массой интересных людей, помешала мне оказаться задействованным в интересных делах и просто найти работу с адекватной реалиям заработной платой.
Смешно, конечно, коррелировать мои мелкие проблемы с глобальными трендами, но после раздумий об обращении в рабство через секретность я смог решится на переработку опубликованной давно уже автобиографии (curriculum vitae) в сторону большей открытости - да, представьте, до сих пор я даже при проверке в спецслужбах писал полуправду. Уверен, что любой прочитавший её хмыкнет в недоумении: что же тут скрывать? Верно - нечего. Тем приятнее мне освободится от наложенного на меня штампа секретности - особенно противно было бы осознавать, что даже в такой малости я являюсь рабом.