День третий ( Северным краем мелкосопочника. )

Световой день движения под открытым небом, солнцем, тучами и ветром, сон в палатке, умывание холодной водой - романтика; но как приятно бывает поспать в кровати, в тёплой комнате, после сытного ужина, помывшись в душе. Мне повезло, наверное, встретить в пути помощь и вдвойне повезло проявить чуткость к ситуации - не отказаться от неё. Сейчас, когда я пишу этот отчёт (более полугода с того момента прошло), я понимаю, как дико и странно выглядел тогда, ввалившись в "балок" рудокопов, вымотанный движением по пересечёнке, секомый ветром и поливаемый дождём, в период адаптации к походным условиям, когда каждое движение - усилие перехода на новый уровень. И особенно благодарен из бригадиру (или мастеру участка - не уточнил) Михаилу за предложение ночёвки.

Утром поболтал ногами не вставая с кровати, разминая натруженные мышцы, встал и понял - адаптация состоялась. Никаких недомоганий не ощущалось абсолютно. Внутри крутился, распирая прямо таки, интерес к дальнейшему. Дальше, в дне этом, мне предстояла поездка по северным отрогам "Казахского мелкосопочника".

Вид из окна "балка" рудокопов, где я ночевал:



Я не был уверен в своём статусе гостя и не хотел напрягать хозяев ни в чём, будучи более чем благодарен уже за ужин и ночёвку, но Михаил направил меня в столовую завтракать - чем я и воспользовался, умяв пару порций. Было желание съездить посмотреть на производственный цикл разработки: как экскаваторы выковыривают руду из горы, грузовики перевозят её на обогащение, где её дробят, обливают кислотами, как бульдозеры формируют из отработок отвалы - но моего интереса не поняли, а настаивать я не был пока готов, так как путешествие только начиналось и казалось, что всё ещё впереди. В качестве слабой компенсации полазил по ремонтируемой технике на стоянке:





Грязища в кабинах карьерной техники несусветная, заляпался надёжно - ни один микроб не проникнет сквозь слой ГСМ, сдобренный крошкой скальной породы.

Дороги, которой я планировал придерживаться в соответствии с маршрутом, не существовало уже много лет. Мне порекомендовали двигаться по азимуту, в направлении указанном рукой, кратчайшим путём, для выхода на дорогу, ведущую в Узунбулак. Примерно на середине пути между базой рудокопов и водохранилищем гидроузла #8 встретился "летник" скотоводов.

Воспользовавшись отсутствием хозяев - они заселяются ближе к концу Мая, когда утром вода перестаёт замерзать в ёмкостях - устроил что-то вроде фотосессии под названием: "Так вы будете жить, детки, если в школе не пожелаете учится":




Дорога до села Узунбулак ничем особенным не запомнилась - покрытая скудной растительностью холмистая местность, в общем идущая в подъём. Бродят стада крупного и мелкого рогатого скота голов на сто - ничего примечательного:


Километров за десять до села случилось первая поломка - лопнула спица заднего колеса:


Пока менял спицу малость нагнал себе жути, представляя, что будет, если на ровной дороге будет лопаться по одной спице в три дня. Мне предстояло двигаться ещё не менее двадцати дней, местами по весьма безлюдным краям, а запасных спиц имелось в наличии всего четыре штуки. Кроме того, спицы были "сверхпрочные фирменные", быстрозаменяемые, под втулку "Mavic" - которых в Казахстане вообще, а в степях мелкосопочника в особенности, днём с огнём не сыщешь. Одиночество накладывает своё отпечаток на мышление - процессы возбуждения и торможения в коре головного мозга меняют свои характеристики и там, где в обыденной жизни проблемы не наблюдаешь, можно порой найти реальную беду, как впрочем и обратно. В общем, я уже начал разрабатывать в голове схему доставки рейсовым автобусом запасного колеса из Павлодара в Курчатов, с тем, чтобы "когда все мои спицы лопнут" было на чём ехать.

На практике за всю поездку более не лопнуло ни одной спицы.

Только я собрался двигаться после ремонта далее, как подъехали местные животноводы. "Куда, откуда, зачем?" - обычный набор вопросов. По первому времени раздражало отвечать на однотипные, в обще-то бессмысленные вопросы; по мере практики я научился переводить беседу в нужное мне русло, более спрашивая, нежели отвечая на вопросы. Кстати, я заметил, что искренний интерес к местности, в которой проживают мои встречные, располагает таковых положительно, доставляя им удовольствие, видимо, мыслью, что кому-то интересна их "привычная тмутаракань":


Вот и село Узунбулак - нужно только пересечь одноимённую речушку. Печальное и привычное зрелище, мусор втоптанный в грязь в русле:


Забавно, я читал, что в разных там диких странах дети бежали за путешественниками, просто из любопытства - здесь, в Узунбулаке, я смог понаблюдать подобное:


Село небольшое, компактное. Проехал по центральной улице, крутанулся парочкой переулков:


От Узунбулака вполне приличной, плавно идущей вверх, плотно укатанной дорогой докатил до отрогов сопок Тасшокы:


Здесь дорога забрала чуток севернее, как позже выяснилось, совсем немного, а я счёл полезным попробовать придерживаться подготовленного заранее маршрута, двинувшись по "более прямому" пути, слабо намеченной дорогой:


Очень скоро эта "дорога" завела меня в долину, почему-то обильно засыпанную кусками стальной арматуры и бетона. Я заехал в бывший "зимник", а ныне "летник" скотоводов Бильдеш. На карте здесь отмечена водокачка, родник и несколько строений. Ничего из вышеуказанного не осталось. Поверх слоя мусора и говна наблюдался загон, сооружённый из жердей и вагончик, в котором живут пастухи. Угнетающая картина - фотографировать не стал.

Из вежливости подъехал к стоянке, поинтересовался, в верном ли направлении двигаюсь. Покивав головой на советы, выдвинулся. Перевалив первый же небольшой гребень, скрывшись из видимости от места последней встречи с людьми, завалился на травке перекусить. Днём хорошо припекает солнце и банка консервированного зелёного горошка, запиваемая в придачу водой, очень хорошо пошла:


Между массивчиками гор Тасшокы и Топлак местность очень красивая. Не могу внятно объяснить, что особенного в этих пологих холмах, на десятки километров раскинувшихся вокруг - но правда красиво. Безлюдье; дичь, можно сказать:



Уже позже, обрабатывая фотографии, готовя их для публикации, заметил на самой удачной из серии "между гор Тасшокы и Топлак" валяющуюся рядом с дорогой пластиковую бутылку. Я аж подпрыгнул на стуле от досады. Нигде нет спасения от этой пластиковой заразы; чуть ли не половина фотографий отсеивается из-за него. Ладно ещё бумажный или металлический мусор - сгниёт за пару лет, а прочный пластик как нельзя более чётко показывает отношение местных жителей к среде своего обитания.

Ближе к главной высотке гор Топлак (около 621 метров над уровнем моря) произошёл забавный случай. На одном из холмов я углядел небольшой табун лошадиный:


Их вожак некоторое время разглядывал меня, по мере моего приближения, всё более активно курсируя перед табуном, время от времени эффектно вставая на дыбы. Потом сорвался с места и помчался прямо на меня:


Я было запереживал, представляя свой велосипед растоптанным, а себя добирающимся пешком до ближайшего населённого пункта (в окружении стаи волков, разумеется), как жеребец остановился у дороги и с деловым видом начал щипать траву:


Счастливо избежав драки с вожаком табуна я покатил дальше, к границе гор Топлак. Примерно на середине спуска с гор в долину безымянных пересыхающих речек и озёр, по большей части солёных, а где-то и щелочных, располагается "зимник" Босагибулак. Это настоящий "зимник", с капитальными домами, кошарой из ФБС и шлакоблочного кирпича, артезианской скважиной - он виднеется на фотографии, в долине:


По поводу того, скважина там или, всё таки, родник ясности у меня нет. На карте в тех местах отмечен родник; даже два - на расстоянии трёх-четырёх километров. Я проложил маршрут в тех местах именно для того, чтобы запастись в них водой, не заезжая в населённые пункты.

На "зимнике" управляются с хозяйством два человека. Один из них вполне обычный деревенский мужик, а вот второй - типичный бродяга, вряд ли надолго задерживающийся в местах скопления людей. Этот самый, второй, вызвался сопроводить меня до "родника". Родник оказался железобетонной трубой, подводящий воду откуда-то. Полагаю, что родник выбивается из земли выше по склону, а до "зимовки" просто доставляется для удобства использования.

Здесь произошла неприятность, показательная для мест отдалённых. Вода из трубы выливается в металлическое корыто, откуда, надо полагать, поят скот. Поток довольно сильный; я сразу прикинул, что в корыте вода обновляется минут за десять. Так вот, перед тем, как набрать воду в свои фляги, я должен был выплеснуть остатки из них. Вокруг корыта натуральное гнилое болото, поверх которого брошены доски и обломки бетонных плит, в то время как сток оформлен достаточно прилично и вода уходит в долину не задерживаясь. Я не придумал ничего лучшего, как вылить воду прямо в корыто, не желая умножать бардак вокруг. Так вот, мой сопровождающий при этом прямо подпрыгнул; резко бросился ко мне, размахивая кнутом, и потребовал объяснить, что я сделал. Я не совсем понимая, что он имеет в виду, но приняв во внимание его перекосившееся в злобной и возмущённой гримасе лицо, осторожно и буквально ответил, что выливаю старую воду, чтобы наполнить флягу новой. "Пей, пей воду" - заорал мужик. Я, малость опешив, раздумывая, эффективен-ли будет мой перочинный ножик против дубинок пастухов и копыт их коней, выдавил из себя: "Что?" "Пей воду из свой фляги" - орал пастух, размахивая плёткой. Я как-то сразу догадался, что он считает меня "отравителем колодцев" - книжки, прочитанные в детстве, подсказали. "Думаете, что я отравить вашу воду хочу?" - спросил я. По правде, в фляге воды не осталось, но стенки её были непрозрачны, и я демонстративно опрокинул её над головой, делая глотательные движения, изображая процесс питья. Минут пять набирал воду в остальные фляги, непрерывно успокаивающе, как с беспокойным животным, отвлекая от развития мыслей в нежелательном направлении, беседуя с пастухом на тему гнусных отравителей, разъезжающих по степи и убивающих скот.

Через некоторое время я смог убедить пастуха в том, что в мои намерения не входит нанесение им вреда - меня даже пригласили выпить чаю. Честно говоря, у меня ноги малость ослабли от специфичного общения и я не жаждал его продолжать, полагая, что очередной "прокол" в процессе застолья, рядом с режущим и стреляющим оружием, может не так легко разрешится.

Вежливо отказавшись от чаепития, сославшись на то, что мне нужно успеть до темноты доехать до Баянаула, плавно, но энергично ускорился, двигаясь вниз, в солёную долину:


На протяжении всей долины я крутил педали не останавливаясь, стараясь как можно подальше отъехать от места возмущения местных жителей (похоже на то, что их всего двое тут было, на десятки километров в округе), желая иметь возможность скрыться за перевалом:


В следующей долине миновал развалины "зимника" Айнабулак:


До следующего по курсу населённого пункта оставалось около пятнадцати километров. Мне как-то не хотелось ночевать рядом с человеческим жильём - норматив общения на сегодня я счёл перевыполненным. Решил устроится на стоянку в первой же удобной ложбине неподалеку от дороги, сделав предварительно небольшой крюк:


Довольно удачно выбрав место, на склоне холма, закрывающего меня от дороги, раскрыл палатку, приготовил ужин и, наконец-то, расслабился, попивая чай:


Вид на место стоянки в холмах между горами Топлак и Кокдомбак:


Вода родниковая, с "зимника" Босагибулак, кстати к ужину, вкуснейшая оказалась.

Переход к описанию четвёртого дня поездки.